«Стоп-кран»
Роман Дмитрия СЕНЧАКОВА

Монолитная утятница хоть и тяжела, но мелковата. Одно название! Скорее цыплятница. Ну, или там перепельница. Однако наш сизый безголовый утёнок, каким-то непостижимым фартом выхваченный из гулкой от собственной пустоты кулинарии, в ней худо-бедно поместился. Обнаружились даже некие кармашки, щели, выемки, лакуны, закутки, одним словом – объёмы, куда Костя деловито насыпал гречку, чудом уцелевшую на дне холщового мешка с той ещё, прошлогодней осенней поездки в колхоз за хавчиком в обмен на ширпотреб. Настрогал усохшую половинку луковицы, обкорнал увядшую гуттаперчевую морковку, подсыпал соли и выдохшегося молотого перца. Лаврового листа у нас не было. Чеснока и подавно. Я раскочегарил певучую газовую колонку и плеснул в гречку горячей воды из-под крана. Обихоженная утятница отправилась в духовку. Пошарпанная крышка едва цеплялась за зёв бывалого казана, норовила слететь. Мы присели у плиты на корточки, грели руки. Август выдался ветреным и тревожным. Такими были и мы. Не тревожиться было невозможно. Просто не получалось. Поэтому «держать нос по ветру» и свободно флюгерствовать было естественным способом пробраться живым и невредимым сквозь те незадачливые времена. В переулке стреляли. Два выстрела. Сухие раскатистые щелчки кнутом. – Тэ-тэ, – сказал Костя. Я зачем-то кивнул, хотя в оружии не разбирался. Нам даже не пришло в голову полюбопытствовать, что там происходило. Кто-то пробежал под самыми окнами. Где-то в городе грохотали танки. Население активно рушило своё нелюбимое государство. Телевизор за стенкой у соседей крыл «Лебединым озером».

■

Сосали сухари, растягивая их на долгие минуты ожидания главного блюда недели, пытаясь выжать из каждого кубика все его скудные калории. Молчали. Ибо не болталось. Вообще мы с Костей уже давно перестали активно общаться, что-либо обсуждать, спорить или что-то рассказывать друг другу. Как-то и без того всё было понятно. Понятно, что ничего не понятно. Но оно ж и так понятно. Можно особо не распространяться по данному поводу. А заодно и по любому другому тоже.

Вопрос. Любое интервью с писателем всегда крутится вокруг его первой (или самой главной) книги. Вот, я держу в руках вашу книгу «Стоп-кран», которая вышла в 2024 году и была мною прочитана буквально за месяц. Мне показалось, что вам есть что рассказать об истории именно этой книги. С чего началась книга? Почему такое название? Почему вообще – она состоялась?

Дм.Сенчаков: Безусловно, в данный момент – это главная моя книга, и состоится ли более значительная, и вообще, какая-нибудь ещё – пока вопрос времени, так как, главное, что я вынес из эпопеи создания «Стоп-крана», а она заняла 4 года, так это то, что я оказался выжатым фруктом. Надеюсь, не зря, и сок тот богат витаминами, эндорфинами и чем там ещё?

Началась история книги окончанием предыдущего романа дилогии: «Внимание… Марш!». В той книге я покинул своих героев в дни после трагического землетрясения в Спитаке (Армянская ССР, 1988). «Стоп-кран» же начинается с трагических дней августа 1991, когда население Советского Союза массово встало на сторону жвачки, джинсов и МакДональдса, практически сдав свою великую Родину в рабство американским стервятникам.

Первые главы нового романа по инерции продолжают вальяжно-юмористическо-эротическую атмосферу первой книги дилогии, но лишь по инерции. Выпав из обоймы облелеянных государством подрастающих амбициозных советских граждан (по банальной причине схлопывания самого этого государства) герои продолжают как-то копошиться и осваивать чуждую им стихию рыночного заработка. Не знаю, доходчиво ли я сконструировал текст, но согласно логике вещей, продвинутый читатель должен был догадаться, что обоим главным героям первых глав разрушенная парадигма предполагала вполне безбедное будущее: Костя должен был стать физиком-ядерщиком, а так называемый «я», условный главный герой, чьего имени вы в обеих книгах не найдёте – разведчиком-связистом 15-го Управления КГБ СССР, который полковником выйдет на почётную пенсию в 42 года от роду, то есть в далёком 2012-м. Но, как принято говорить на новоязе, «что-то пошло не так». Друзья получили путёвку в Ж…

Однако книгу не стоило бы писать ради этих забавных, но беззубых глав. Поэтому я ввёл новый персонаж, который по мере раскручивания сюжета полностью перетянет одеяло на себя и станет подлинным ГГ романа. Это ещё один нестандартный ход, из тех, которыми я наполнил своё творение, включая названия глав и неброское оформление обложки, а также общую мультижанровость повествования, ведь в книге есть и юмор с сатирой, и мелодрама с мемуарами, роад-муви и политический детектив, и даже необычный для художественного произведения нон-фикшн.

Ну и концовка… Во «Внимании… Марш!», на мой взгляд, я вывел очень сильную концовку, и было бы странным не поддержать планку во втором романе. Последняя глава несколько раз дописывалась (именно дописывалась, а не переписывалась) вдогонку новым идеям о концовке, и оттого, увы, получилась самой длинной.

А название… но ведь смысл его раскрыт в сюжете книги, в последних главах. Если же говорить про аллегорию, то вот он, тот самый водораздел между жизнью и Ж.., путёвку в которую получил не только ГГ, но и остальные герои книги, да и вообще, наши любимые бывшие граждане СССР.

Вопрос. В Дисклеймере сказано, что автор ничего не помнит из событий описываемой эпохи, и что все изложенные факты выдуманы, но не кажется ли автору, что это некая незапланированная манипуляция – если автор не помнит событий, как можно выдумать так ПОХОЖЕ? Значит автор все-таки помнит, как это было (события описаны в книге очень точно, по крайней мере уловлен дух эпохи и многочисленные детали). А что такое «выдуманы заново»? Создание мемуаров не входило в планы автора, но книга все-равно считывается, как мемуары, только потому что есть автор, живший в те времени, и есть очень похожие события этого времени.

Дм.Сенчаков: Почему незапланированная? Это именно манипуляция и есть. Дисклаймер был написан для первой книги и в неизменённом виде перекочевал во вторую. Знаете ли, есть люди, которые наверняка узнали (или узнают) себя, этот дисклаймер для них. Но моя совесть чиста не потому, что я этим дисклаймером открестился от уголовного преследования, а потому, что на самом деле описал всех героев и героинь с любовью. И даже, если кому-то это покажется не так, то уточню, что ряд линий растянут на обе книги, и если что-то (типа) не завершено в первой, разрешается блестящим образом во второй. Как говорится, всем добра!

Однако сюжет книги действительно выдуман заново и это не мемуары, так как не повествуют о реальных судьбах конкретных людей, а вот события эпохи описаны как раз очень точно, здесь вы правы. Но и не настолько скрупулёзно, как в первой книге дилогии, потому что там можно буквально листать календарь за 1988 год (или подшивку газеты, что ещё лучше), а тут уже в аннотации к роману я подчеркнул, что «события промелькнули, словно слайды в сломанном проекторе: сплошь то ли безутешная поздняя осень, то ли ледяная ранняя весна». Выбор времени года не случаен: это одна из аллегорий, зашитых в дилогию – 1988 мы ещё прожили в лете, а вот 90-е…

Ну и самое главное, что неизбежно хочется отметить – так это то, что для меня, как для автора, сюжет сам по себе отходит на второй план. Практически в каждой главе внимательный читатель обратит внимание на некое откровение, ради которого эта глава и задумывалась. От откровенного абсурда до не менее откровенных пророчеств – найдётся всё.

Вопрос. Описывая столь непростое время в истории нашей страны, очень сложно остаться в стороне от политики. А политика, как известно, требует хребта – ибо бесхребетное изложение событий без авторской оценки не стоит ни копейки. Как вы считаете, вам удалось обозначить авторскую позицию в оценке событий 1991-1993 годов?

Дм.Сенчаков: Безусловно, это важный вопрос. Зачем копаться в прошлом – если задача отлична от поиска ответа на вопрос «что со всеми нами произошло, и что мы можем изменить?» Я глубоко убеждён, что корень проблем современной России лежит на совести товарища Горбачёва М.С. и напрямую связан с его деятельностью на благо нашего геополитического противника и бездеятельностью на благо нашего собственного государства. Возможно «Стоп-кран» – это первый нодовский роман, то есть в котором освещены идеи и принципы национально-освободительного движения, по крайней мере, я не слышал, о том, что существует какая-то иная художественная книга на подобную тему.

Конечно, ни о каком серьёзном национально-освободительном движении в описываемую эпоху говорить не приходится. Голос Сажи Умалатовой был вопиющем в пустыне из безучастных холёных холуёв, опутанных коммунистско-комсомольско-цеховой порукой. Пока население жрало ножки Буша, випы лебезили на вечеринках в Спасо-хаусе и получали визы в европы. Однако я дал последовательное описание событий, которые привели к развалу СССР и зародили тенденции, которые мы пожинаем до сих пор. А выход – там, где вход. Без правовой оценки событий 1991 года нам даже не победить в СВО, а без изменения колониальных статей Конституции 1993 года невозможно обезопасить своё будущее.

Вопрос. Также в Дисклеймере написано: «Целью автора было передать дух и электричество времени, но первичной целью ставится создание нетленной литературы. Не могу точно сказать, насколько получилось достичь первой и главной цели – тогда нужно ввести определенные критерии (тираж и продажи книги), но не кажется ли автору, что для нетленной литературы еще рано подводить итоги (книга издана в 2024 году). Нетленная литература, по-вашему, это 10 или 100 лет?

Дм.Сенчаков: Я не знаю, на мой взгляд, мы в любом случае затеяли разговор о нетленности слишком рано. Я попытался. Безусловно, мой посыл направлен в будущее. В дисклаймере я лишь подчеркнул, что это не роман-однодневка.

За 4 года работы над «Стоп-краном» в моём ноутбуке образовалась папка объёмом 200 мегабайт с материалами для романа: это газетные вырезки тех лет и выпуски программы «Время», видео-интервью Сажи Умалатовой, расписания поездов, меню кафешек тех лет, цены буквально на всё, артефакты и прочее, включая пресловутую открытку на получение нового автомобиля «Нива».

Вопрос. Переходим к оформлению книги. На первый взгляд издателя – очень странная обложка, которая СОВСЕМ не передает ни духа книги, ни содержания, ни атмосферы 90-х (а ведь большая часть книг продается именно по обложке). Почему выбрана такая обложка? Какими мотивами автор руководствовался? Видна какая-то задумка, но автор так хитро задумал, что мне, как читателю, СЧИТАТЬ эту задумку сложно. Поясните.

Это даже не задумка, а скорее основной творческий мотив. Причём это касается не только обложки, но и моего творчества вообще: литературного, музыкального, любой формы самовыражения. Нонконформизм. Не трендеть. То есть не быть в тренде. Я насмотрелся книжных обложек последнего времени и сделал такую обложку, которая равноудалённо отличается от них от всех.

А мой читатель? Если он тоже нонконформист, его глаз обязательно выделит такую книгу из сотен на прилавке, а если нет – ему её посоветует хороший человек. Да. Шучу. Но очень на это надеюсь.

Вопрос. Заголовки – это отдельная тема и «фишка книги», которая удалась на 300%. С такими заголовками (если поместить их на обложку) можно было бы отлично повысить продажи. Умение делать, придумывать заголовки глав – откуда оно? Что это за природный феномен? Или это коммерсантовская школа? Кто учил этому? Где учились? Научиться этому вообще можно?

Дм.Сенчаков: Нет, никто меня этому не учил, да и вообще учился ли я у кого? Я же не читатель. Заголовки – просто одна из фишечек обеих книг. Тоже, кстати, элементик нонконформизма. Сделать абсолютно не так, как у других. Отсюда же и 23 главы с тремя имплементациями – этой формуле соответствуют оба романа. Именно 23, потому что потому. Плюс три.

Вопрос. Структура книги. Рассказы. Мне более всего запал рассказ про «Божью коробку», то есть про коробку с пельменями. Это отчасти похоже на мои первые эксперименты в области торговли (то есть купли-продажи). Вот это же не придумано, это же реальная история? По крайней мере, именно так хочется верить. Наверное, не все истории вошли в книгу? Что-то осталось за бортом?

Дм.Сенчаков: Конечно, в книгу вошёл ряд реальных историй, другое дело, что изложены они в весьма мифологизированном виде. В реальности всё было не так. Да и не могло быть, так как, повторюсь, я давно позабыл, как оно было на самом деле. А выдумывать – гораздо проще, чем вспоминать. По крайней мере, мне. На самом деле было многое: и пресловутые сосисочки, и бизнес с оверлоками, и визиты бандитуры – но всем этим историям выделен определённый лимит страниц, да и откровенного криминала в книге ровно столько, без чего нельзя обойтись, ведя сюжетную линию. Да и то он непривычно мягкий, этот псевдокриминал, абсолютно не в духе 90-х. Я же хотел рассказать, как в 90-е поживали самые обычные люди, а не лихие пацаны. Причём в обойме у меня есть не только легкоатлет и студент МИФИ, браконьер и сотрудник космического КБ, сотрудница отдела культуры горкома и беглая школьница, дальнобойщик и кассирша гастронома, полковник спецназа и батюшка-настоятель, но и вполне респектабельные граждане: вице-премьер, шеф Роскомдрагмета и учредитель ювелирной компании.

Вопрос. Много отсылок на музыку – не было желания разжевать (сделать музыкальные фрагменты более живыми, показать музыку через куаркод, чтобы читатели послушали). Некоторые музыкальные фрагменты, возможно, всем известны. Но некоторые авторы песен, мне, например, незнакомы (жившему в то же время).

Дм.Сенчаков: Музыка – личное дело каждого. Кому-то это нужно, и все эти песни легко выгуглить, кто-то безучастно проскользит глазами дальше… В первой книге музыки намного больше. Это тоже одна из фишечек.

Интересно было вывести одним из героев книги культового британского музыканта Питера Хэммилла, а строчку из его песни – девизом последней четверти романа.

Другой известный музыкант, появляющийся на страницах романа –советский и российский композитор-электронщик Михаил Чекалин. Из многочисленных его идей я сконцентрировался на постреализме, эпохе, пришедшей на смену постмодернизму. Собственно, мои книги и созданы в концепции постреализма, как несистемные, и максимально, с моей точки зрения, соответствуют чекалинскому определению, отражённому им в симфонии «Пост-Реализм», изданной мною на лейбле МИР рекордс в 2012 году.

А ещё в «Стоп-кране» довольно подробно описана музыкальная тусовка у ДК им. Горбунова, ставшая знаковой для своего поколения. Расцветший борщевик нонконформизма на теле распятой посткомсомольской Москвы. Вообще, пантеон людей с горбушки (я сознательно применяю здесь это слово, так как многие из описанных персонажей уже покинули мир) – это тоже важный элемент книги – дань памяти, пусть не героям, но ярким личностям той отнюдь не героической эпохи. Герои начнутся позже, в 1994-м, когда Ельцин отменит тридцатидвухлетнее нацеливание ядерных ракет на США, тем самым создав условия для НАТО начать интервенцию на территорию нашей страны. Но моя книга не об этом, события книги охватывают период до февраля-марта 1994-го.

Вопрос. Персонажи – основные мы с Костей (в каждой главе + 1,2,3 персонажа новых). Костя – это реальный персонаж (понятно, что имя можно и выдумать), но все-же просится сюда какой-то живой прототип?

Дм.Сенчаков: Да, это именно Костя. Но абсолютно другой Костя. Сочинённый заново. По мотивам… И совершенно другая Инга. И даже Костина коммунальная квартира из пятикомнатной стала двушкой и переехала из дома напротив в подъезд моего ГГ, расположившись дверь в дверь. Правда произошло это ещё во «Внимании… Марш!». И здесь я ничего нового уже не выдумывал.

Действительно, ряд персонажей не пересекают границу своей главы. Оттого часть глав можно рассматривать, как отдельные рассказы со всеми атрибутами этого жанра.

Уместно отметить ещё одну необычную фишечку. В первом романе коротенько промелькнёт Каверинская героиня Ольга Ивановна Татаринова, а во втором – герой культового романа Владимира Орлова начала 80-х альтист Данилов. Но это ещё не всё. В «Стоп-кране» полноценно появляется собственной персоной Аксёновская Кимберли Палмер, хронологически аккурат между рассказами мэтра «Первый отрыв Палмер» и «Второй отрыв Палмер». Я изобразил, так сказать, её промежуточный отрыв.

Ну а в самом длиннющем абзаце второй части дилогии, среди многочисленных реальных посетителей и завсегдатаев горбушки случайно затесалась и одна выдуманная мною персона. Какая? Вопрос знатокам! Бесплатный экземпляр с автографом тому, кто назовёт верно.

Вопрос. Язык. Вот тут аплодисменты и еще раз аплодисменты. Автору удалось придумать свой, яркий и живописный язык повествования, в котором словно цветные стеклышки в калейдоскопе слова вращаются в любом сочетании, фразы искрятся, абзацы как кубики Рубика собираются тут же, путем нехитрых манипуляций. Иногда это производит эффект «игры с читателем». Иногда – просто потрясает. Где автор брал «ведра вдохновения» и «килобайты» таланта?

Дм.Сенчаков: Каждый автор должен обладать своим языком. Мы же все такие разные! И такие классные!

Любовь к яркому сочному затейливому русскому языку проявилась со школьных лет, от того я запоем читал Набокова и Замятина, а вовсе не чопорную литературу из школьной программы.

А словотворчество – и того раньше. Сколько себя помню, любил сочленять и расчленять слова, вертеть на языке корни, подбирать к ним нестандартные приставки и суффиксы, одной неожиданной буквой радикально менять смысл. Часто бывает так, что за другими слышу совсем не то, что они говорят, и вот оно – новое словечко! Так что для меня это просто. Я этим дышу.

Вопрос. Держа две книги в руках «Внимание, марш!», и «Стоп-кран», у читателя возникает ощущение, что это начало большой серии книг, или какой-то задумки. В чем задумка? Будет ли продолжение? Плавно переходим к теме «Ваши творческие планы»…

Дм.Сенчаков: Не говори «гоп!» – придётся перепрыгивать. И слава богу, я не стеснён не только отсутствием творческих планов, но и, наоборот, творческими контрактами с фиксированными датами. Превращение дилогии в трилогию возможно, но пока слишком неопределённо. Как Господь задумал на мой счёт, так и будет….